Статья опубликована 5 февраля 1940 года.
Всю неделю русские наносили удары по финским оборонительным позициям вдоль Айттойоки и Коллаанйоки («йоки» по-фински значит «река») к северо-востоку от Сортавалы. Они сражались доблестно, отчаянно, ведь позади финны начали брать их в «клещи», а впереди две советские дивизии уже оказались в окружении. Эти два соединения уже не первую неделю блокированы в районе Кителя, всего в 24 милях к востоку от Сортавалы. Здесь финны применили ту же тактику, что принесла им победу при Суомуссалми: поначалу отступили, затем остановили противника у Кителя, а фланговые части тем временем перерезали линии снабжения наступающих русских. Лишившись подвоза продовольствия, окруженные вынуждены были питаться тем, что удавалось сбросить в их расположение на парашютах. Тем не менее, на прошлой неделе помощь по-прежнему не пришла: деблокирующие части оставались за реками Коллаанйоки и Айттойоки, а солдаты двух дивизий, упавшие духом из-за голода и мороза, даже не могли искать спасения в бегстве.
Дорога, по которой они могли бы отступить, простреливается орудиями батареи с Мантсинсаари. А леса на северо-востоке, разделяющие попавшие в ловушку дивизии и тех, кто идет им на помощь, заняты финнами. Артиллерия деблокирующей группировки (сообщается, что ее возглавляет знаменитый на всю Россию лихой маршал Буденный) неустанно бомбардировала финские укрепления, вписанные в гранитные скалы, превращая промерзшую землю в месиво из грязи и талого снега, но всякий раз, когда пехота поднималась в атаку, ее встречал убийственный перекрестный огонь. Когда русские начали выдыхаться, финны сами перешли в контрнаступление, им удалось захватить несколько танков и бронемашин. Потери русских росли. У финнов также было немало убитых, но попытка русского наступления была полностью сорвана, и в Финляндии заговорили о «самой большой победе» с начала войны. Иностранцы, находящиеся в Хельсинки - многие из них сомневались, что финны способны отразить массированный удар во фланг Линии Маннергейма - были изумлены эффективностью «маневренной обороны», что удалось наладить финляндской армии. Для самих же финнов эти успехи - лишь подтверждение правоты их главнокомандующего, отдавшего войскам приказ: «Бить их по брюху!» Что ж, кому, как не фельдмаршалу Маннергейму известно, что снабжение - ахиллесова пята русской армии как в этой, так и во всех предыдущих войнах.
Барон Карл Густав Эмиль Маннергейм готовился к войне против России с тех самых пор, как правительство в 1918 г. не позволило ему во главе белофинской армии начать наступление на Петроград. Возможно, именно его непримиримой враждебностью к большевикам отчасти было обусловлено беспокойство Сталина относительно безопасности СССР на Севере, послужившее первопричиной нынешней советско-финской войны. Этому же настрою Маннергейма Финляндия, несомненно, обязана тем, что остается независимым государством: ведь тактика обороны, ставшая таким сюрпризом для русских и всего мира, разрабатывалась задолго до осени прошлого года, когда Красная Армия вторглась в эту страну. И человеком, который все это спланировал, и заслужил восхищение каждого финна, был Маннергейм, 29 лет прослуживший в Императорской российской армии, а затем, не зная пощады, выигравший гражданскую войну в Финляндии - один из самых жестоких братоубийственных конфликтов в истории.
Что вышло из Густава
С простыми финнами у барона Маннергейма очень мало общего - за исключением, разве что, неукротимого индивидуализма. Предки финнов пришли на землю, которую они сегодня занимают, из Заволжья. Они были охотниками, рыболовами, крестьянами, людьми неприхотливыми и выносливыми - хотя их страна в свое время находилась под властью Швеции, а затем России, полностью покорить их никому не удавалось. Первым Маннергеймом, о котором сохранились письменные свидетельства, был скончавшийся в 1667 г. шведский купец по фамилии Маргейм - голландец или немец по происхождению. Его внук получил дворянство, а правнук - Карл Эрик Маннергейм - служивший в пехотном полку в звании майора, перебрался в Финляндию; позднее он был приговорен к смерти за участие в мятеже военных против короля, но дело закончилось помилованием. Следующий Маннергейм был судьей и увлекался энтомологией, а его отпрыск в юношеские годы был избалованным «бунтарем»-интеллектуалом, но затем остепенился, стал крупным промышленником и выгодно женился. У него родилось восемь детей. Старшая - София - стала медицинской сестрой и приобрела международную известность. Третьему ребенку дали имя Карл Густав Эмиль. У него были задатки и аристократа, и ученого, и - в особенности - бунтаря. Мать будущего фельдмаршала писала подруге: «За остальных детей я спокойна, но один бог знает, что выйдет из Густава!»
В 14 лет проказливого Густава (достойного обитателя «дьяволовой палаты») отправили в кадетский корпус в городе Хамина; там он сразу же начал верховодить среди сверстников. Позднее он поступил Николаевское кавалерийское училище - уже в самой России - и закончил его в 1889 г., в возрасте 22 лет, получив звание корнета. Через два года Маннергейму удалось перевестись в лейб-гвардии Кавалергардский полк. После женитьбы на Анастасии, дочери генерал-майора Николая Арапова, входившего в свиту императора, карьера Густава круто пошла вверх. В 1893 г. его производят в поручики, в 1899 г. - в штабс-ротмистры, а в 1901 г. он получает чин ротмистра. В 1904 г. Маннергейм, уже в звании подполковника драгунского полка, отправляется на Русско-японскую войну. Через два года он вернулся уже с полковничьими погонами и тремя боевыми орденами на мундире. Его жена, тем временем, уехала во Францию, где и жила до самой смерти.
К 1906 г. полковник Маннергейм считался весьма многообещающим офицером. В этом году ему поручили возглавить знаменитую разведывательную экспедицию по Азии, с конечным пунктом в Пекине. В ходе путешествия он должен был выяснить, как восприняли враждебно настроенные мандарины и китайские чиновники результаты Русско-японской войны, а также собирать полезные сведения военного характера на будущее. Отряд Маннергейма верхом преодолел 8750 миль, потерял двух казаков, не выдержавших лишений похода, пережил массу приключений. Получив аудиенцию у Далай-ламы, полковник заставил его прождать два часа, - Маннергейм брился и приводил себя в «парадный вид - загладил обиду, подарив хозяину револьвер, и тут же научил его им пользоваться. В монастыре Лабранг паломники встретили его бранью и забросали камнями. Экспедиция продлилась два года, полковник Маннергейм приобрел репутацию не только храброго солдата, но и ученого, и получил под начало армейский уланский полк. В 1913 г. его повысили, назначив командиром лейб-гвардии Его Величества уланского полка. Войну Густав встретил в звании генерал-майора.
В августе он прикрывает развертывание отмобилизованной русской армии в районе Опатова. Когда дивизия, в которую входила его бригада, была атакована превосходящими силами австро-германцев, ее командир, генерал Дельсаль, приказал Маннергейму отходить в сторону правого фланга. Комбриг, напротив, выдвинулся влево, прикрыл единственный путь отхода, и тем самым спас дивизию. За эту операцию он получил Георгиевский крест, и удостоился особой похвалы за неподчинение неверному приказу.
В 1915-1917 гг. он сражался в Бессарабии и на Румынском фронте. После Февральской революции в России у Маннергейма - поборника строгой дисциплины - начали возникать трудности с некоторыми молодыми офицерами, а когда он попытался наказать их за неподчинение, Генеральный штаб отменил его решение. Густав - офицер, не сочувствовавший демократам и к тому же близкий к бывшему царю - оказался в весьма щекотливом положении. Однако он весьма кстати вывихнул ногу, и по предписанию врачей отправился в тыл; уже в Одессе его встретила телеграмма об отстранении от командования. 6 декабря 1917 г. финляндский Сейм провозгласил независимость Великого княжества, и Маннергейм решил вернуться на родину. О том, как он туда добирался, существует несколько историй. По одной версии генерал явился на вокзал в парадном мундире и затребовал себе паровоз с вагоном, по другой - переоделся носильщиком.
Война с красными и белый террор
О действиях генерала Маннергейма во время Гражданской войны в Финляндии тоже существуют разные мнения, но общая канва событий очевидна. Добравшись до Хельсинки, он обнаружил: в столице Финляндии и во всей стране царит хаос. Брожение не прекращалось с Февральской революции. Социал-демократы, недавно утратившие большинство в Сейме, формировали отряды Красной гвардии. Создавались и белогвардейские части - ими командовали бывшие царские офицеры; белым удалось наладить снабжение оружием и боеприпасами - их тайком доставляли в порт Вааса на берегу Ботнического залива. Туда же отправился и Маннергейм. В конце января социал-демократы захватили власть, провозгласив Финляндию Социалистической Рабочей Республикой. Они планировали осуществить государственный переворот, но получили гражданскую войну. Некоторым членам Сената - сторонникам белых - удалось бежать из Хельсинки в Ваасу, где они провозгласили себя законным правительством страны. Маннергейм был назначен главнокомандующим.
Получив подкрепление, - егерский батальон из Германии, состоявший из финнов, воевавших на стороне немцев - Маннергейм двинулся на Тампере, оплот красных на севере страны. Хотя Берлин обещал ему дополнительные войска (уже немецкие), эта помощь не прибыла вовремя, и брать город ему пришлось своими силами. Воспользовавшись отсутствием дисциплины в красногвардейских частях, Маннергейм методично окружил Тампере, и выждал, пока у противника не закончиться продовольствие. Когда красные были окончательно дезорганизованы, он взял город штурмом, захватив до 10000 пленных.
Тем временем в Финляндии высадились 12000 немецких солдат под командованием генерала графа Рюдигера фон дер Гольца (Rudiger von der Goltz). Они взяли Турку, передав его белым, и начали наступление на Хельсинки, оттесняя красных к Карельскому перешейку. Белые взяли Виипури, остатки Красной Гвардии бежали через российскую границу, и 16 мая 1918 г. победоносные войска Маннергейма вошли в Хельсинки.
Существует много взаимно противоречивых версий о белом терроре, развязанном после окончания войны, но никто не отрицает, что многие тысячи красных были казнены или умерли в концлагерях, а куда большему числу людей пришлось укрыться в России. В коммунистической прессе утверждается, что белые казнили до 30000 человек, в Encyclopaedia Britannica приводится цифра в 15000. Согласно официальным финляндским источникам, число казненных составило 2000 человек, и еще 12000 красных погибли в лагерях от инфлюэнцы. Так или иначе, с Финляндской Рабочей Республикой было покончено.
Завершив дело в Финляндии, неукротимый генерал Маннергейм намеревался во главе белофинских войск вторгнуться в Восточную Карелию и идти на Петроград, взаимодействуя с британцами, высадившимися в Мурманске. Однако белое правительство, благодарное Берлину за помощь во время гражданского конфликта, и уверенное, что Германия выйдет победителем из Первой мировой войны, отказалось санкционировать сотрудничество с Антантой. Разгневанный Маннергейм подал в отставку, а Пер Свинхувуд (Per Svinhufvud), только что избранный Регентом, попросил кайзера, чтобы один из его сыновей стал королем Финляндии. Вильгельм предложил кандидатуру своего шурина, принца Фридриха Карла Гессенского, и финляндский сейм незамедлительно избрал его монархом. Но тут случилось нечто совершенно неожиданное для финнов - союзники выиграли войну. И вывести страну из этой весьма двусмысленной ситуации мог только Маннергейм.
Генерал поставил жесткие условия. Правящей верхушке пришлось согласиться с двумя принципами, из-за которых он подал в отставку в мае 1918 г.: 1) никакого сближения с Германией; 2) у Финляндии должна быть сильная армия. Маннергейм отправился в Лондон и Париж, добился официального признания независимости страны. Когда он вернулся в Хельсинки, Свинхувуд подал в отставку, принц Фридрих Карл отказался от прав на трон, и Маннергейм стал Регентом Финляндии.
Пять месяцев спустя, когда Финляндия была провозглашена республикой, он мог бы занять и пост ее первого президента, если бы не продолжал призывать к войне с большевиками и требовать возмездия красным, остававшимся в тюрьмах. Но страна устала от войны, пресытилась местью. В результате Сейм большинством в 143 голоса избрал президентом профессора К. Ю. Стольберга (K. J. Stahlberg), выступавшего за амнистию красных; генерал Маннергейм набрал всего 50 голосов. Строптивый воин (ему тогда было 52 года) удалился в Лоухисаари [так в тексте. На самом деле семья Маннергеймов продала поместье в 1923 г. - прим. перев.]; впрочем, он частенько напоминал о себе.
В качестве частного лица Маннергейм с упорством и рвением посвятил себя одной цели: любыми способами добиться того, чтобы страна была готова к войне. Он написал четыре - по одному на каждое время года - руководства по оборонительной тактике. Он не мытьем, так катаньем добился от правительства решения о ежегодном увеличении военного бюджета на 12%. Он преобразовал шюцкор в стотысячное постоянное резервное формирование. В 1931 г. старый приятель Маннергейма Пер Свинхувуд, ставший президентом, назначил его председателем Совета обороны. Два года спустя он - единственный из финляндских военных - получил звание фельдмаршала. Маннергейм, однако, не унимался: он пригрозил отстраниться от всякого участия в организации обороны страны, если правительство не введет воинскую повинность - и добился своего.
Еще до того, как возглавить Совет обороны, Маннергейм брал на заметку многообещающих молодых офицеров и отправлял их на учебу во Францию и Германию. Вернувшись на родину, эти люди быстро заняли ключевые посты в вооруженных силах и отработали до мельчайших деталей тактические приемы, изложенные Маннергеймом. Когда началась война и он вновь занял пост Верховного главнокомандующего вооруженными силами Финляндии, они знали, что им надо делать.
Три «Э»
Блестящие успехи, которых финны пока добиваются в обороне, не могут быть заслугой одного человека. Одним из ближайших помощников фельдмаршала в разработке стратегических решений стал начальник Генерального штаба генерал-майор Карл Леннарт Эш (Karl Lennart Oesch), один из тех талантливых молодых военных, которых Маннергейм отправлял учиться в Германию.
Другой его соратник - генерал Хуго Эстерман (Hugo Ostermann), командующий сухопутными войсками: именно ему в заслугу ставится организация молниеносных ударов и контрударов, вносящих в ряды русских такую сумятицу. В годы Первой мировой войны он сражался на стороне немцев. А на Карельском перешейке оборону держит генерал Харальд Эквист (Harald Ohquist), участвовавший в создании системы укреплений, известных теперь как Линия Маннергейма. Финны говорят: на перешейке он знает каждый камешек. Он настолько удачно организовал отражение мощнейших фронтальных ударов на своем участке, что в Финляндии даже появился анекдот на эту тему: Русский солдат стучится во врата рая. Святой Петр открывает и спрашивает: «Так ты умер?» «Ни в коем случае, - отвечает русский. - По официальным сообщениям, я продолжаю наступать на Карельском перешейке».
Однако фельдмаршал Маннергейм и его команда отнюдь не почили на лаврах. Они благодарны другим странам за оказываемую поддержку, но отлично понимают: если русское наступление будет продолжаться, она окажется недостаточной. Обещанная союзниками помощь позволит финнам вести с ними борьбу почти на равных к весне, но весной может оказаться уже слишком поздно. В прошлом месяце Маннергейм недвусмысленно предупредил союзников: промедление смерти подобно. В интервью корреспонденту Paris-Soir он отметил: «Пусть наша прозорливость, решимость, и беспримерная отвага наших солдат и позволили остановить первую волну наступающих колонн свирепого агрессора, хотелось бы, чтобы никто не забывал - мы сражаемся против пятидесятикратно превосходящих сил».
И барон Маннергейм точно знает, что ждет его страну, если помощь запоздает. В том же интервью семидесятидвухлетний главнокомандующий расставил все точки над «i»: «Мы будем сражаться до последнего - от мала до велика. Мы подожжем наши леса и дома, уничтожим наши города и заводы, а на всем, что мы уступим, будет лежать проклятье господне».
____________________________________
К чему стремится Молотов? ("Time", США)
Вопрос первостепенной важности ("Time", США)
Революция во Франции ("The Times", Великобритания)
Бородино: величайшее сражение наших дней ("The Times", Великобритания)
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →