Е.Петров, Е.Кригер || «Известия» №301, 21 декабря 1941 годаНаши войска нанесли немецкой грабьармии новые удары. В районе Войбокало разгромлена крупная вражеская группировка. Города Волоколамск и Плавск освобождены от немецких разбойников. Геройскими подвигами прославляют себя советские воины. День ото дня, час от часу должны развиваться наши успехи. Смерть немецким оккупантам! — с этим лозунгом идут вперед части Красной Армии.
# Все статьи за 21 декабря 1941 года.
С сегодняшнего дня Волоколамского направления больше не существует.
Волоколамск взят.
В шесть часов утра наши войска вступили в город. К десяти часам улицы и окраины Волоколамска были полностью очищены от остатков германских заградительных отрядов, стремившихся помешать дальнейшему продвижению частей Красной Армии.
Кончилась еще одна глава великой эпопеи изгнания немцев от стен Москвы.
Современная война не знает самостоятельных, отдельно взятых сражений, которые бы сразу все решали. Она состоит из цепи сражений, тесно связанных друг с другом.
Сражение за Волоколамск началось задолго до того, как наши части подошли к Волоколамским высотам. Восстановить сегодня, буквально через несколько часов после победы, всю цепь сражений, которые к ней привели, так же невозможно, как невозможно, взглянув на дом, сказать, сколько кирпичей пошло на его постройку.
Но вот что имели возможность наблюдать ваши корреспонденты.
Все немецкое наступление, начавшееся 16 ноября, его провал и ответное наступление Красной Армии нам пришлось наблюдать, главным образом, в пределах двух ведущих к Москве магистралей — Волоколамской и Ленинградской.
После того, как немцы были остановлены под Москвой и отогнаны назад, они сделали очень серьезную попытку удержаться на выгодном Истринском рубеже. Помимо удобных для обороны высот и лесного массива, они использовали возможность, которая не часто встречается на войне. Они взорвали дамбу Истринского водохранилища. Ломая лед, ничем не подпираемая вода устремилась в русло реки Истры, подняла ее уровень с трех до пяти метров и создала на пути наступающих частей генерал-лейтенанта Рокоссовского водное препятствие шириной от тридцати до пятидесяти метров.
Теперь, после поражения, немецкому командованию не остается ничего больше, как утверждать, что ничего особенного не произошло, немецкие войска просто-напросто уходят на зимние квартиры, таинственные зимние квартиры, со все более и более далеким адресом.
На самом же деле немцы предпринимали отчаянные усилия для того, чтобы удержаться на первом же удобном для них рубеже. Об этом свидетельствует «Приказ по дивизии СС «Империя» об оборудовании позиций в Истре». В этом приказе командир дивизии Биттрих предписывает своим войскам создать на рубеже реки Истры систему заграждений, минных галлерей, минных горнов, до сих пор еще не применявшихся немцами на этом театре войны. В этом приказе очень много говорится о минах, о необходимости держать рубеж любой ценой, но почему-то ни слова нет о зимних квартирах.
Немцы пытались создать невыносимые условия для наших войск всеми способами. Несколько десятков километров до города Истры мы двигались по обожженной, черной земле, на которой не осталось даже следов какой бы то ни было жизни. Какую злобную энергию, энергию отчаяния, нужно иметь, чтобы в течение нескольких дней стереть с лица земли десятки сел и деревень. Сожжена дотла не только Истра. Ни одного дома, ни одной стены не осталось в деревнях Дарна, Кашино, Рычково, Полево, Высоково, Ермолино, — как будто море огня могло остановить натиск нашего войска, ухватившего, наконец, немцев за горло.
Да, это был трудный рубеж. Все выступы извилистой реки Истры, неровные очертания западного берега водохранилища немцы использовали для организации перекрестного огня — ружейного, пулеметного, минометного, артиллерийского. Но части генерал-майора Ремизова уже обходили водохранилище с севера, танки генерал-майора Катукова ударяли немцам во фланг с юга, в то время как гвардейцы генерал-майора Белобородова вместе с бойцами полковника Чернышева под ураганным огнем навели переправы в трех местах, форсировали Истру и обратили немцев в бегство. У немцев уже не было времени жечь деревни и города, они торопились.
В один из таких дней, когда ясно было, что это победа, но еще не было уверенности, что немцы просто бегут, в один из дней исполинского и в то же время счастливого напряжения сил наших войск, в штаб быстро вошел офицер связи, грубоватый и веселый капитан. Его шапка-ушанка была завалена снегом, ресницы заиндевели. Он вернулся «оттуда».
— Ну, что нового? — спросили его.
— Что нового? — сказал он на ходу. — Немцы — цурюк, вот что нового.
И с этого момента мы день за днем наблюдали, как это выглядит, когда «немцы — цурюк».
Надо заметить, что во всех отношениях примечательный приказ Биттриха, где говорилось о железном сопротивлении немецких арьергардов, был подписан 11 декабря на командном пункте дивизии СС «Империя» в деревне Брыково. Так вот, мы были в этой самой деревне Брыково. Конечно, там уже давно не было никакого Биттриха, а стояли, лежали на боку и вверх колесами, и просто без колес, и сожженные, и целые, и всякие танки, автомобили, мотоциклеты, тягачи, бронемашины, автобусы, одним словом, то самое, что исколесило всю Европу и навело ужас на весь мир. Лежал довольно основательный кусок моторизованной Германии.
И началось длинное наше путешествие по дорогам и деревням, и на каждой дороге, и в каждой деревне мы видели ту же самую картину немецкого бегства. Оказывается, машины, как и люди, могут быть симпатичны или неприятны, чужды. Немецкие машины выкрашены в темносерый, приближающийся к черному, цвет осенней непогоды, они тупорылы, с острыми углами, почти колючие, или слишком длинные, или слишком короткие. Может быть, очень хорошие, но в то же время очень уродливые машины. Теперь среди этой металлической падали брезгливо пробирались наши эмочки, живые, беленькие машины, тянулись тракторы с орудиями, обозы, кухни. На одной из телег была надпись «духовой оркестр». И, действительно, из-под брезента выглядывали раструбы баритонов н геликонов. Человек, сидевший рядок с геликонами дружелюбно улыбался в ответ на улыбки и подмигивания всех встречных. И по всем этим улыбкам и подмигиваниям можно было видеть, что «немцы цурюк» и что появление оркестра совершенно своевременно в этих местах.
В дополнение к этой картине следует указать на некоторые подробности, разнообразившие монотонное зрелище немецкого «отхода на зимние квартиры». По свидетельству жителей, бросившие свои машины немцы прицепляли к уцелевшим грузовикам украденные в домах детские саночки и обыкновенные кухонные корыта, в которых располагалась немецкая мотопехота, стяжавшая себе славу непобедимой.
А в то время, как подсчитывались трофеи Рокоссовского, среди которых были вполне исправные немецкие пушки, стреляющие на 35 километров (немцы везли их, чтобы обстреливать Москву), с другого направления с таким же успехом продвигались к Волоколамску части генерал-майора Власова.
Главная заслуга всей операции заключается в том, что Красная Армия не дала немцам возможности закрепиться на втором удобном рубеже по пути их бегства, — на Волоколамских высотах, восточнее и западнее реки Лама. Этот рубеж в случае успеха дал бы немцам возможность перегруппировки сил на центральном узле, где перекрещиваются рокадные пути и дороги, ведущие от фронта к тылу. «Дальше Волоколамска и Осташева мы не отступим», — говорили немецкие офицеры солдатам.
— Наши части действовали по-суворовски, — сказал нам полковник Лизюков, руководивший операцией по взятию города. — Ни одного дня и ни одной ночи без боя. Усталость была так велика, что бойцы засыпали на снегу во время коротких привалов. Но достаточно было одного слова команды, чтобы они поднимались и шли. Тысячи мин и самовзрывающихся фугасов лежали под снегом. Смерть подстерегала бойцов на каждом шагу, на их глазах впереди, справа и слева взрывались кони, машины, а бойцы продолжали итти. Если бы на их место поставить хваленую армию Гитлера, это наступление через минные поля и заграждения заняло бы в пять раз больше времени. Чем больше были трудности, тем сильнее была ненависть к врагу. Особенное возмущение красноармейцев вызывало зверское отношение немцев к местному населению, картины сожженных сел, расстрелянных жителей, разграбленных домов. Все это слилось в общую для армии и народа ненависть к захватчикам. Я видел, как женщины плевали в лицо захваченным в плен офицерам, тем самым, которые стояли в их домах и убивали их детей.
Этот разговор велся через полчаса после того, как последний немецкий автоматчик был выловлен из последнего городского подвала. Бой шел в двух километрах за городом.
Волоколамск был взят согласованными действиями частей генерал-майора Короля и маневренных групп генерал-майоров Катукова и Ремизова. Решающая роль в захвате самого города принадлежит бойцам и командирам генерал-майора Короля и полкового комиссара Коровина. Они буквально не давали вздохнуть противнику, преодолели в ночь на 20 декабря его предполье и в неожиданные для немцев сроки сорвали их план упорной обороны на рубеже Волоколамских высот. В результате разгромлены 35-я, 106-я и 5-я пехотные немецкие дивизии и 11-я танковая дивизия. Пленные говорят, что в дивизиях не осталось и четвертой части личного состава. «Да, и эта часть состоит из обмороженных и простуженных людей, — сказал пленный ефрейтор, — они уже не вояки. Они морально раздавлены».
Так, в общих чертах, выглядит «планомерный отход немцев» на зимние квартиры.
Здесь немцы сделали то же, что делали всюду. Придя в город, они согнали население в церковь, поставили против церкви танки, почти целый день держали взаперти недоумевающих и перепуганных людей. Когда их, наконец, отпустили и они разошлись по домам, они поняли, зачем это делалось. Все без исключения дома были ограблены. Жителям не оставили ничего. Им была оставлена одна возможность — прислуживать немецкой солдатне, развалившейся в чистеньких волоколамских домиках. Их заставляли мыть ноги обовшивевшим немецким офицерам. Террор начался сразу же.
Первое, что мы увидели в это хмурое зимнее утро на Солдатской улице, была виселица. Толстое бревно одним концом было прибито к опутанному приводами телеграфному столбу, другим концом к двум березам. Те, кто был повешен немцами 5 ноября, лежали на снегу с веревками на шеях, их сняли первые же бойцы, вошедшие в город. Сорок пять дней висели в центре города, на устрашение людям, восемь казненных — шестеро мужчин и две женщины, виновных лишь в том, что не хотели видеть свою родину на коленях перед сволочью Гитлера. Женщина, неподвижно стоявшая над телами погибших, сказала:
— Их допрашивали в моем доме. Вот этот, высокий, — их старший, он все время молчал. Их сначала расстреляли, а потом повесили. В него стреляли шесть раз, и он все не падал. А эта девушка, совсем молоденькая, на допросе сказала: «Я ничего не скажу. Я люблю свою родину и умру за нее». Я не знаю, кто они, эти люди. Говорят, партизаны.
В то утро их имена еще не были известны. Скоро народ их узнает. Мы должны все запомнить, ничего не забыть.
Мы запомним утро в Волоколамске, когда город как будто приходил в себя после долгого обморока, когда дымились в центре сожженные немцами здания, когда онемевшие люди стояли перед развалинами поликлиники, где были сожжены два дня назад пленные раненые красноармейцы, когда шли через город части, продолжавшие наступление.
Мы запомним маленький березовый крест с наброшенной на него серенькой кепкой. Мы видели его сегодня по дороге в Волоколамск, в деревне Бели. Здесь похоронены два тринадцатилетних мальчика, Акимов и Шильников. Один из мальчиков бросил в немцев камнем, когда они уводили из родительского дома последнюю корову. И мальчиков убили, их расстреляли, как взрослых, по всем правилам ужасной немецкой машины, с коротеньким приговором и аккуратной надписью на нем: «Приговор приведен в исполнение».
Наш народ вынес приговор оккупантам.
Он приводит его в исполнение. // Евгений Петров, Евгений Кригер, спец. корреспонденты «Известий». ВОЛОКОЛАМСК, 20 декабря.
****************************************
Так расправлялись фашистские изверги с мирным населением в Волоколамске. В центре города была устроена виселица, на которой для устрашения жителей в течение полутора месяцев висели трупы казненных — двух женщин и шестерых мужчин (снимок сделан через полчаса после вступления наших войск в Волоколамск).
Фото специального военного корреспондента «Известий» П.Трошкина
★
Акт об издевательствах немецких фашистов над пленными красноармейцами в г. Волоколамске
20 декабря 1941 г. при взятии города Волоколамска нашими войсками мы, нижеподписавшиеся, были свидетелями неслыханных зверств немецкого командования над пленными красноармейцами.
В пятом этаже дома по Пролетарской улице № 3/6 13 декабря 1941 г. были согнаны пленные красноармейцы. В доме произошел пожар. Немецкие солдаты запретили пленным выходить из дома и расстреливали каждого, кто пытался выйти или выброситься из окна горящего дома. В результате такой репрессии погибло в огне и расстреляно 60 пленных красноармейцев. Большое количество трупов было стащено в яму, находящуюся позади этого дома, где они и по настоящее время не засыпаны землей. На лестничной клетке между третьим и четвертым этажами дома до сих пор лежат неубранными восемь обгорелых трупов. Много трупов погибло под обломками перекрытий здания.
Батальонный комиссар Буров, капитан Кошелев, лейтенант Иванов.
Бывшие военнопленные: военный врач 3-го ранга Лапекин, красноармеец Курдин, жительница Волоколамска Кросолупова.
****************************************
Люди пришли из Таганрога
В последние дни на Юге значительно потеплело. Тает снег, размокла земля, идут дожди. Небо затянуто тучами. Ночи темные, ни одна звездочка не сверкает в небе. Человека не увидишь даже в пяти шагах. Пользуясь этими темными, туманными ночами, жители Таганрога, хорошо знающие местность, бегут из города, пробираются через линию фронта, возвращаются к свободной жизни.
Несколько дней назад из Таганрога пришли Ольга Игнатьевна Белобородова со своей дочерью Еленой. Приводим рассказ, ее целиком:
«Свой приход в Таганрог немецкие бандиты ознаменовали массовыми расстрелами мирных граждан. Они оцепили несколько людных кварталов, выгнали жителей на улицу и начали выпытывать у них фамилии коммунистов, и советских активистов. Молчание было ответом. Тогда немцы без разбора вывели из рядов десятки людей и здесь же расстреляли их.
Однажды ночью кто-то перерезал центральный штабной кабель. Утром фашисты оцепили колхоз, на территории которого было произведено повреждение линии, вывели 50 человек, среди которых были старики, женщины и дети, и зверски убили их.
Несмотря на эти неслыханные преступления, на кровавый террор, дух советских людей не сломлен.
Когда немцы заняли Таганрог, бухгалтер коммунхоза К. явился к фашистским властям и предложил им указать для расположения комендатуры одно из лучших зданий города. Предложение К. не вызвало подозрения у немцев. Наоборот, они остались им очень довольны. Этого только К. и нужно было. Указанный им дом был полностью подготовлен для взрыва. И вот, когда в здание перешли фашисты, оно ночью взлетело в воздух. Под развалинами были похоронены 50 германских офицеров.
На квартиру 64-летнего врача-общественника тов. Воронина пришли фашисты и стали требовать, чтобы он дал письменное согласие работать на немецкую армию. Воронин всеми силами уклонялся от этого. Немцы настаивали угрожали. Видя, что ему не отделаться от бандитов, тов. Воронин предложил немцам обождать в соседней комнате, сам зашел в свой рабочий кабинет и впрыснул себе и своей жене под кожу большую дозу морфия.
Прождав долгое время в соседней комнате, немцы ворвались в кабинет и увидели на полу мертвых Воронина и его жену. На столе лежала записка: «Лучше смерть, чем рабская жизнь под игом фашистского зверья».
Немцы назначили правителя города — бургомистра и так называемое городское самоуправление. Кучка негодяев работает под командой немцев, помогая им творить грязные дела.
Однажды бургомистр, окруженный своими приспешниками, шел по главной улице. Неизвестным героем из подвала одного дома была брошена бомба сильного разрывного действия. Бургомистр и его свита были разорваны в клочья.
Так советские люди расплачиваются за насилия, чинимые фашистами.
За последние дни немцы стали составлять по каждому кварталу списки советских граждан, подлежащих расправе. В эти списки попала и я, так как немцы узнали, что мои сыновья находятся в партизанском отряде. Мне угрожала смерть, но добрые люди предупредили меня и помогли вырваться из когтей фашистов». // Э.Виленский, спец. корреспондент «Известий». ЮЖНЫЙ ФРОНТ, 20 декабря.
________________________________________
О.Курганов: Восемь повешенных* ("Правда", СССР)
8 повешенных в Волоколамске ("Красная звезда", СССР)***
Кто были 8 повешенных в Волоколамске* ("Красная звезда", СССР)
Н.Михайлов: О восьми повешенных в Волоколамске ("Правда", СССР)
Газета «Известия» №301 (7677), 21 декабря 1941 года