«Красная звезда»: 1943 год.
«Красная звезда»: 1942 год.
«Красная звезда»: 1941 год.
# Все статьи за 10 октября 1941 года.
Д.Ортенберг, ответственный редактор «Красной звезды» в 1941-1943 гг.
Два дня назад в сводках Совинформбюро были названы вяземское и брянское направления. 9 октября последовало сообщение об оставлении Орла. Уже теперь-то можно было полным голосом сказать об опасности, нависшей над Москвой. Но для этого нужны были конкретные материалы с места событий, а их пока нет. Молчат наши корреспонденты.
Почему?
Сейчас на такой вопрос ответить нетрудно: общеизвестно, что, начиная операцию «Тайфун», противник нанес сильнейшие удары по фронтовым и армейским штабам, в результате чего пострадали средства связи, нарушилось управление войсками. Здесь достаточно напомнить разговор Верховного главнокомандующего с Жуковым 7 октября:
« — Я не могу добиться, — сказал Сталин, — от Западного фронта исчерпывающего доклада об истинном положении дел...»
О том же свидетельствует и диалог Жукова с командующим войсками Резервного фронта 8 октября:
« — Ты откуда? — спросил С.М.Буденный.
— От Конева.
— Ну, как у него дела? Я более двух суток не имею с ним никакой связи...»
Само собой разумеется, что в то время такого рода фактами редакция «Красной звезды» не располагала. Мы лишь интуитивно догадывались, что молчание наших корреспондентов обусловлено двумя причинами: неустойчивостью связи с Москвой и неясностью обстановки на подступах к столице.
Была еще и третья причина замедленного поступления корреспондентских материалов с важнейших в тот момент направлений. В сентябре, когда обстановка на Западном и Резервном фронтах заметно стабилизировалась, мы несколько ослабили там наши корреспондентские группы. Теперь надо было срочно усиливать их. На брянское направление мы снова командировали Петра Коломейцева и вместе с ним Евгения Габриловича. На вяземское послали Ивана Хитрова и двух писателей — Федора Панферова и Хаджи Мурата Мугуева.
Вспоминаю, как стал нашим корреспондентом Панферов. 4 октября явился ко мне человек, с которым я никогда не встречался до этого, — приземистый, широкоплечий, с каким-то пронзительным взглядом. Это и был Федор Иванович Панферов — автор хорошо известного мне романа «Бруски». Он попросил зачислить его в штат корреспондентов «Красной звезды» и откровенно рассказал при этом такую историю. Ему была предложена работа в какой-то фронтовой газете. Не помню уж, по каким причинам он не мог выехать туда немедленно, и написал об этом объяснительное письмо Верховному главнокомандующему, а тот переадресовал это послание в Партколлегию и поставил вопрос чуть ли не об исключении Панферова из партии. Я не стал вникать в подробности — никуда не звонил, никаких справок не наводил. Сразу ответил Панферову согласием при одном обязательном условии: он должен немедленно выехать в действующую армию. У меня было твердое убеждение, что никто, в том числе и Сталин, не сможет отказать кому бы то ни было в праве подтвердить в боевой обстановке свою верность партийному долгу, пройти, так сказать, проверку огнем. Тут же был подписан приказ. Панферову выдали военное обмундирование с тремя шпалами, соответствовавшими его воинскому званию, и на следующий день он отбыл на вяземское направление.
После опубликования в «Красной звезде» первой же его корреспонденции из действующей армии мне позвонил Сталин. Ни о чем он меня не расспрашивал, не порицал и не хвалил за то, что я «самовольно» послал Панферова на фронт, сказал только, как всегда коротко и категорично:
— Печатайте Панферова.
Из этого можно было заключить, что инцидент, возникший в связи с письмом Федора Ивановича, исчерпан.
★
Иногда меня спрашивают, почему оказался вдалеке от Московской битвы один из самых боевых корреспондентов нашей газеты Константин Симонов? Да и сам Симонов не раз упрекал меня за то, что я не послал его тогда на Западный фронт.
Но всему есть объяснение. И этому — тоже!
Еще 27 сентября я узнал, что в районе Мурманска хорошо воюют английские летчики — они сбили семнадцать фашистских самолетов. Об этом стоило рассказать в газете. Как раз в те дни вернулся из Крыма Симонов, и я решил послать его на Север. По моим расчетам, эта его командировка могла продолжаться не более недели. В действительности же он в Мурманск добрался только на седьмой день: из-за непогоды самолет застрял в Вологде на четверо суток!
Когда развернулись грозные события на Западном фронте, Симонов прислал мне взволнованную телеграмму — просил разрешения срочно вернуться в Москву. Я на это согласия не дал. И вот почему. В ту пору Симонов только-только начинал свою журналистскую деятельность в центральной военной газете. Первые его корреспонденции из Одессы и Крыма были интересными, нужными, но все же они не являлись еще той его высокой публицистикой, которая позже так сильно прозвучала со страниц «Красной звезды» и так горячо была принята в действующей армии и во всей стране. Мне казалось, что симоновские корреспонденции с Западного фронта погоды в газете не сделают, пусть поработает на Севере.
Мурманское направление было единственным, где наши войска хоть кое-где и отступили, но ненамного, а затем закрепились и больше не отходили ни на шаг. В ту пору наших неудач на центральных и южных фронтах этот факт заслуживал широкого освещения в «Красной звезде». Так Симонов и застрял на Севере.
★
Пора, однако, повести речь о газете, датированной 10 октября. При подготовке этого номера, уже на исходе дня, словно бы приоткрылись где-то невидимые шлюзы — и в редакцию хлынули — по бодо, телефону, нарочными — материалы наших корреспондентов с Западного и Брянского фронтов. Поначалу только первая, а затем и вторая, и третья полосы целиком заполнялись их репортажами и статьями.
На первой полосе корреспонденция «Ожесточенные бои на вяземском направлении». Спецкор сообщает: «Фашисты, сосредоточив превосходящие силы, яростно атакуют наши войска. На ряде участков неприятелю снова удалось продвинуться... Враг подбрасывает новые силы». Далее рассказывается о том, с каким упорством и доблестью обороняются наши войска.
Не менее откровенна статья «Танковые бои под Орлом». В ней сообщается о прорыве танков Гудериана в районе Глухова, о неудачном для нас исходе сражения за Орел. Но в то же время в статье содержится и обнадеживающий факт: атаки врага, устремившегося из Орла к Туле, отбиты. А заканчивается она так: «Путь на север от Орла прикрыт. Нужно сделать его совершенно неприступным для врага».
На прикрытие орловско-тульского направления Ставка выдвинула 1-й гвардейский стрелковый корпус генерала Д.Д.Лелюшенко и танковую бригаду полковника М.Е.Катукова.
Там, как уже говорилось выше, возобновили свою работу наши корреспонденты по Брянскому фронту Трояновский и Гроссман. Туда же поспешили Коломейцев и Габрилович, чуть было не угодившие в лапы противника. Вовремя остановил их «эмку» какой-то капитан:
— Куда вы, товарищи командиры? Глядите — немцы!..
Корреспонденты выбрались из машины, огляделись — действительно, в километре от них на пригорок выползали немецкие танки. Пришлось дать обратный ход. И вскоре они — милостив бог газетчиков! — наткнулись в сыром осеннем лесочке на подразделения бригады Катукова. Здесь Габрилович встретился с командиром танковой роты старшим лейтенантом А.Бурдой, совершавшим в те дни один геройский подвиг за другим.
Собрав интересный материал, но не имея под рукой никаких средств связи с редакцией, корреспонденты приняли обычное в подобных случаях решение: не мешкая ехать в Москву. В пути над шоссе вынырнул из-за облака самолет. Вначале корреспондентам показалось, что это наш, а когда опознали врага, он уже открыл огонь. Водитель их машины успел выскочить, Габрилович тоже распахнул было дверцу, но опытный Коломейцев крикнул: «Поздно, пригнись!» Пулеметная очередь насквозь прошила машину. Одна пуля попала в приоткрытую дверцу, две — в капот, а четвертая — в рукав телогрейки, лежавшей на сиденье между Коломейцевым и Габриловичем.
Доложив мне о своих злоключениях, корреспонденты уселись за работу. Габрилович дал в номер корреспонденцию «Линия огня». От других материалов этого номера ее отличала, пожалуй, прежде всего страстность в описании действий танкистов из засад. Позже в бригаде Катукова побывали многие наши корреспонденты, мы посвятили ей однажды целую полосу, но первым открыл ее для читателей «Красной звезды» Габрилович.
Свою корреспонденцию он закончил такими строками:
«Едем обратно мимо полей, где возводятся укрепления, мимо танков, пушек, автомашин, идущих на фронт. Стальной заслон. Тот, кто видел вооружение этого заслона, эти новые современные машины, может с уверенностью сказать: горы трупов положат фашисты на пути своего наступления».
Так оно и было. На этом направлении противнику удалось несколько продвинуться вперед, занять Мценск. Но путь к Туле враг действительно усеял могилами своих солдат и кладбищами техники.
Петр Коломейцев привез из той командировки статью «Как ликвидировать танковый прорыв». Она была напечатана через несколько дней. А в том номере пошла другая большая и очень важная статья полковника К.Неверова «Обороняться стойко, упорно, активно». Она начиналась так:
«Бои, происходящие сейчас на фронте, носят подвижный характер. Но это вовсе не значит, что все сводится к безостановочному движению войск и оборонительные бои теряют свое значение. Опыт показывает, что нужно сочетать движение с обороной.
Характерная особенность обороны в нынешних боях — это ее активность во всех звеньях, полная готовность противопоставить свой маневр маневру врага...»
В статье нет слова «отступление». Мы избегали употреблять его. Пользовались иной терминологией: «движение», «безостановочное движение». Но суть-то статьи сводилась к тому, что отступление не должно быть беспорядочным. Его необходимо сочетать с упорными боями на промежуточных рубежах.
Заголовок передовой «Преградим путь врагу!» набран необычно крупным шрифтом. Здесь мы постарались прокомментировать скупые строки сообщения Совинформбюро об ожесточенных боях на брянском и вяземском направлениях, а также на объявленном только вчера мелитопольском направлении. В передовой подчеркивалось: «Обстановка чрезвычайно серьезная. Особенно угрожающее положение создалось для важных жизненных центров западного направления и приазовских районов. Мы твердо знаем, что победа в решающем итоге будет за нами, но знаем также, что победа никогда не приходит сама, путь к ней тернист и нелегок. Ни на минуту не теряя спокойствия духа и непоколебимой уверенности в победном для нас исходе войны, мы в то же время не имеем права ни в малейшей степени преуменьшать величину опасности, нависшей над Родиной... Теперь пробил час, когда каждый верный сын Родины обязан отдать ей все, что может, не щадя своей жизни в борьбе с заклятым врагом».
В Генштабе я узнал о переброске сил на западное направление с других фронтов и из глубины страны. Когда вычитывал уже гранки передовой, мне не давала покоя мысль: надо бы сказать и об этом. Но как? Конкретность в данном случае непозволительна. В конце концов в тексте передовой появилась хоть и резиновая, но все же ободряющая формулировка:
«Вводятся в бой новые резервы. На помощь фронтовикам идут лучшие наши силы».
★
# Ф.Панферов. Мы идем на врага! // "Красная звезда" №242, 14 октября 1941 года
# Ожесточенные бои на Вяземском направлении // "Красная звезда" №239, 10 октября 1941 года
# А.Крапивин. Танковые бои под Орлом // "Красная звезда" №239, 10 октября 1941 года
# Е.Габрилович. Линия огня // "Красная звезда" №239, 10 октября 1941 года
# К.Неверов. Обороняться стойко, упорно, активно // "Красная звезда" №239, 10 октября 1941 года
# Преградим путь врагу! // "Красная звезда" №239, 10 октября 1941 года
________________________________________
**Источник: Ортенберг Д.И. Июнь — декабрь сорок первого: Рассказ-хроника. — М.: «Советский писатель», 1984. стр. 194-198