Г.Бровман || «Известия» №122, 26 мая 1943 годаСЕГОДНЯ В ГАЗЕТЕ: Постановления Совета Народных Комиссаров СССР: О присвоении воинского звания генерал-полковника Кузнецову Василию Ивановичу. О присвоении воинского звания контр-адмирала Папанину Ивану Дмитриевичу. (1 стр.). Опровержение ТАСС (2 стр.). Налёты нашей авиации на железнодорожные узлы и станции Рославль, Ельня, Спас-Деменск. (3 стр.). П.Белик. — На мотоциклах в тылу врага. (2 стр.). Д.Толмачев. — Утраиваем выпуск боевых машин. (2 стр.). Аркадий Первенцев. Мы — русские! (3 стр.). Татьяна Тэсс. — На экзамене. (3 стр.). Н.Строковский. — Большая семья. (4 стр.). Боевые действия авиации союзников. (4 стр.). Выступление генерал-лейтенанта Деверса. (4 стр.). Нападения на немцев и итальянцев во Франции. (4 стр.). Массовая эвакуация населения с островов Сицилия и Сардиния и из Калабрии. (4 стр.).
# Все статьи за 26 мая 1943 года.
Штурмовой авиаполк, совершив аэродромный маневр, только что обосновался на новом месте. В землянке командного пункта быстро наводили порядок, сколачивали скамьи, принесли стол, оконные отверстия затягивали целофаном.
— Товарищ подполковник! А это куда прикажете?
Подошедший лейтенант указал на высокий и узкий ящик, который он при помощи другого товарища держал в руках.
— Как обычно. — Командир взглянул на бревенчатую стенку у себя над головой. — Вот сюда!
Тут же ящик был открыт, появились гвозди, и через несколько минут над головой подполковника Воробьева повисло прекрасное живописное полотно. В старомодной золочёной раме дышала великолепная картина. Это было вдохновенное изображение родной природы. Мягкими тонами нарисовал талантливый художник уходящий день на реке. На берегах раскинулись ветхие избёнки, через воду переброшен легкий мостик, вдали бескрайняя степь, вьётся пыльная дорога, и на ней крохотной точкой одинокий путник… Зной уже сошёл, и лёгкое дуновение прохлады коснулось земли. Чуть колышется вода. Высокое облако растворяется в последних солнечных лучах. Кажется, что уже темнеет небосклон, и вот-вот затеплится на нем вечерняя звезда…
Молча стояли люди в синих комбинезонах, с обветренными лицами и выгоревшими бровями перед этим необычным в такой обстановке зрелищем. В торжественной тишине казалось, что со степных просторов, созданных кистью художника, доносится острый запах полыни. Великую страсть выразил поэт в своём творении. Великую любовь к родной земле.
— Автора мы не знаем, — сказал подполковник, — а картина имеет свою трагическую историю. Посмотрите!
Полотно с одной стороны потемнело, и краска кое-где запеклась, — явственный след огня. Рама же в этом месте совсем обгорела, но её кто-то мастерски реставрировал.
— Эту картину в нашем полку знает и любит каждый, — продолжал подполковник. — Где бы мы ни находились, она всегда висит над моей головой, и лётчики, получая боевое задание, могут взглянуть на неё. Они видят её, и сердца их ожесточаются. Эта картина призывает к мести…
Вскоре начался боевой день. Самолёты уходили в воздух, и лишь поздним вечером смогли мы вновь заговорить об этой картине. И вот что было о ней рассказано.
Летом прошлого года впервые вступавший в дело авиаполк расположился вблизи одного окружённого врагом русского городка. Советский гарнизон и отряды местных жителей героически сопротивлялись. Фашисты не могли подойти даже к окраинам. Однако, обстановка в городке сложилась тяжёлая, и штурмовикам приказано было нанести сокрушительные удары по немецкому кольцу.
Через несколько часов после приземления штурмовиков, когда люди едва-едва осмотрелись, пришло сообщение о том, что из окружённого городка курсом на аэродром движутся советские самолёты. Они ведут воздушный бой с «Мессершмиттами». На лётном поле насторожились, приняли предупредительные меры.
Вскоре воздух загудел. На небольшой высоте шёл «Дуглас». Около него крутился ястребок, а сверху наседали два вражеских истребителя. Немцы штурмовали тяжёлую транспортную машину, которая уже, очевидно, была подбита, так как шла неровно, переваливаясь с крыла на крыло. Но атака немцам не удавалась. Мешала краснозвёздная птица. Неотступно следуя за «Дугласом», она делала крутые виражи, подымалась, падала камнем… Но огня ястребок не вел, очевидно, патроны у него иссякли.
— Лётчики, с волнением следившие за схваткой, — сказал подполковник, — настойчиво просились в воздух. И я решился. Рискованно, конечно, пускать штурмовую машину в воздушный бой, но удержаться нехватало сил.
А в воздухе между тем произошёл заключительный акт этой драмы. В то время, как один из «Мессершмиттов» пытался навязать бой нашему истребителю, второй зашёл «Дугласу» в лоб и зажёг его…
Это увидел ястребок. Он мгновенно ринулся поджигателю в хвост. Страшный удар. Отваливаются бесформенные куски, машины падают. А горящий «Дуглас» снижается поперёк аэродрома.
Каждому из нас было ясно, что в самолете какой-то важный груз, люди или ценности. Мы могли судить об этом по энергии, которую проявил в драке безоружный ястребок. Экипаж «Дугласа» мог бы выброситься на парашютах. Но это не было сделано. Лётчики, видимо, хотели во что бы то ни стало благополучно посадить машину.
Я дал команду тушить. Чёрный дым стлался над аэродромом. Пробраться к самолету было почти невозможно, но отдельные смельчаки подошли к нему довольно близко. И оттуда, из пламени и дыма, послышались возгласы наших товарищей: «Картины!.. Картины в рамах!..»
Грустное зрелище предстало нашим глазам. Пламя безжалостно пожирало несколько художественных полотен. Спасти удалось только одну картину…
Так узнали мы, что охранял храбрый истребитель, ради чего пожертвовали своей жизнью наши товарищи пилоты. И на месте пожарища мы дали святую клятву мщенья. А спасённую картину всегда возим с собой, как властный призыв, как символ…
Весеннее предутреннее небо было прозрачно и предвещало хороший лётный день. На командном пункте лётчики получали боевое задание. Они стояли перед полотном, изображавшим родную деревню, степь и одинокого путника на пыльной дороге.
Но не только это видели пилоты. Перед ними была отчизна, в крови и страданиях ведущая борьбу с врагом. И с жаждой мщенья подымались лётчики в воздух. Они несли фашистским извергам заслуженное возмездие. За поруганную землю, за погибших советских людей, за милую родину. // Г.Бровман. ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ.
****************************************
Ночной воздушный бой
Ночью группа немецких самолётов пыталась бомбить один об’ект на нашем участке фронта. В воздухе в это время патрулировали наши истребители. Звено ястребков пошло в лобовую атаку и врезалось в строй немецких машин.
На высоте 3.800 метров лётчик Василий Шапочка настиг «Хейнкель-111» и двумя длинными очередями сбил его. Самолёт упал на нашей территории, в десяти километрах от об'екта, который фашистские лётчики тщетно пытались разрушить.
Покончив с одним бомбардировщиком, истребитель пустился в погоню за другим. Тот пытался уйти от преследования. Он входил в пике, менял высоты и курс, вёл огонь по нашему самолёту. Но лётчик Шапочка наносил врагу удар за ударом. После четвёртой атаки и второй бомбардировщик врезался в землю.
На обратном пути советский лётчик был встречен немецкими зенитками, но удачным манёвром уклонился от обстрела и благополучно приземлился на своём аэродроме.
Василий Шапочка летает на самолёте, который был передан Красной Армии в числе других машин комсомольцами города Калинина. Эскадрилья, построенная на средства калининских комсомольцев, носит имя славной партизанки Героя Советского Союза Лизы Чайкиной.
Отважный истребитель Василий Шапочка в ночных воздушных боях сбил уже три вражеских самолёта и недавно награждён орденом Красного Знамени. Он мстит немцам за замученную ими советскую патриотку. ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ. (От спец. корр. «Известий»).
________________________________________
И.Сельвинский: Чувство неба* ("Красная звезда", СССР)
И.Сербин: Авангард истребителей* ("Красная звезда", СССР)
А.Семенов: Облик советского асса* ("Красная звезда", СССР)
В.Земляной: Советские ассы в бою* ("Красная звезда", СССР)
Н.Денисов: О воздушной тактике немцев* ("Красная звезда", СССР)
Газета «Известия» №122 (8115), 26 мая 1943 года